Я СРАЗУ ПОНЯЛА, ЧТО ВЕРНУСЬ ДОМОЙ НЕСКОРО

Когда позвонили в дверной звонок, я мыла посуду. Обычное утро, на часах около десяти. По телевизору как раз шли новости о том, что в Каскаде идут массовые задержания. И я почему-то сразу поняла, что звонят не соседи, не кто-то знакомый… Я тихонечко подошла к двери, посмотрела в дверной глазок и убедилась, что за мной пришли. Пока они настойчиво звонили, а потом и стучали по двери, я набрала родителям и коллеге, сообщила о том, что меня сейчас задержат, после написала доверенность на родителей, чтобы они могли взять к себе дочку. И только потом открыла двери. В квартире начался обыск. Пока они рыскали по квартире, почувствовала такое состояние, которое я называю глубокой заморозкой. Испуг сменился спокойствием, я осознавала, что это уже происходит и я ничего не могу изменить. Я как-то сразу поняла, что домой вернусь нескоро, хотя они говорили, что “мы просто побеседуем”. Поэтому я надела на себя трое трусов, трое носков, три кофты, двое штанов и впоследствии обрадовалась, что интуиция меня не обманула, вещи пригодились.

Это спокойствие сохранялось со мной и после, во время бесед с ними, я не говорила ничего лишнего, не называла никаких имен. Моя жизнь сделала резкий поворот и пришлось принимать новые условия, стараясь максимально себя сохранить.

Помню, как, будучи на Американке, меня поразило, что там было очень тихо. Повсюду звенящая  тишина. Мы даже в камере говорили шепотом, чтобы нас никто не слышал. Иногда эту тишину нарушали сами конвоиры, когда вели нас на допрос в другое здание, они между собой пересвистывались. Этот свист был предупредительным знаком, что ведут заключённых, чтобы мы между собой не пересекались.

Но все же, несмотря на то, что мне удавалось не впадать в панику, одно место произвело на меня жуткое впечатление и навсегда осталось в памяти. Там в СИЗО КГБ, когда меня только привезли, на какое-то время завели в одну комнатку без окон и дверей, обитую мягким дерматином, вход в нее был под углом вниз по красной ковровой дорожке. Судя по всему, эту комнату используют для прессинга над заключенным — морального и физического. От этой комнаты крайне тяжелые впечатления. Со мной там ничего плохого не случилось, но мерзкие ощущения все равно остались.

НЕ НАДЕЯТЬСЯ, А ПРИНЯТЬ КАК ФАКТ — ЭТО ПРОСТО ПЛОХОЙ САНАТОРИЙ

За время моего заключения я дала себе зарок — не раскисать. Ведь если начнешь раскисать, можно впасть в депрессию, и из нее уже не выбраться. Нужно обязательно видеть во всем плюсы. Да, даже будучи на Володарке или в колонии, видеть что-то хорошее. Так, попав на Володарку после СИЗО КГБ, я увидела, что в камере туалет отделен стеночкой, а не как было, когда нет никаких ограждений и унитаз напротив дверного глазка и камеры видеонаблюдения. Помню, как окинула камеру взглядом и увидела, что среди моих соседок есть люди с красивыми лицами, а не только отягощенные преступным анамнезом. Это плюс. Еще камера больше, и в ней можно было курить. Я курильщица, и сигареты, особенно в таких условиях, весьма успокаивали. Мы ввели правило курить каждые два часа, чтобы те, кто не курит, не находился в бесконечном сизом дыму.

Конечно, я видела девочек, которым было тяжело и они могли сломаться от этого всего. Обычно я им говорила: “Вам повезло. Вы заехали в нормальную камеру, вас тут обижать не будут.” Я им показывала, сколько хорошего есть прямо здесь и сейчас, ведь нет другой реальности, и нужно вопреки плохому находить положительные моменты. Такими моментами в нашей камере на Володарке были, например, пластиковые бутылки. Пластиковая бутылка — это универсальная вещь. Если она есть в камере — отлично. Если она есть у каждого своя — просто супер. А если есть запасные бутылки — то полное счастье.

Пластиковая бутылка — это средство для мытья, это грелка для тела, это холодильник, это сушка для белья. Носки на бутылке, заполненной горячей водой, сохнут двадцать минут! В нашей камере было много бутылок, и это уже был повод радоваться.

Еще способ не унывать — принять свое положение. Принимая эту жизненную ситуацию как есть, становится легче. Дальше уже проще. Ты можешь выстраивать свою жизнь. Мы с девочками решили, что это у нас просто такой сейчас плохой санаторий. И нам нужно в нем какое-то время побыть. Каждый наполнял свои будни по-своему. Кто-то отвлекался тем, что читал книги. Кто-то разговорами, играми, прогулками. Мы пели (нам в камере разрешали громко петь). А пение очень помогает сбросить негатив, очистить как мозги, так и душу. Наш репертуар был весьма разнообразный: народные песни, песни из фильмов и блатные песенки. Блатным песням нас учила девочка, которая сидела по статье, связанной с наркотиками.

В колонии условия были немного другие, там все время находишься в движении, все время куда-то бежишь. И в этом выявляешь положительное: движение — это жизнь, хотя, конечно, напряжения там испытываешь гораздо больше. Но даже при таком напряженном графике я нашла там близких по духу людей, мы стали подругами. Большое везение встретить там своего человека. И ведь если бы я не оказалась в эпицентре этого урагана, я бы никогда не познакомилась с таким количеством чудесных людей!

Еще выделила я и такой положительный момент, что мне долгое время приходили письма от разных людей, не только от родных. Но с февраля 2022 письма стали приходить только от близких. Так было приятно получать открыточки от своей дочки. А сколько людей, осужденных по политическим статьям, не получали писем…

Моя дочка также справилась с разлукой. Она считала, что мама -— героиня, моя дочка характером в меня — оптимистка и боец. Маша просто ждала, когда я вернусь.

ВСЕ ПЕРЕЖИТОЕ СТАЛО ДЛЯ МЕНЯ ЦЕННЫМ ОПЫТОМ

Прожив эти два с половиной года в заключении, я вынесла для себя много нового и важного. Я узнала о себе то, о чем раньше не догадывалась. Например, я стала рисовать портреты, а ведь раньше я никогда не рисовала, думала, что не умела. Поняла, что я действительно хорошо разбираюсь в людях. А в заключении жизненно важно не ошибаться в людях, кому можно доверять, а кому нет. Убедилась, что могу себе доверять в этом плане, у меня не было ни одного промаха.

Еще это стало проверкой, насколько я могу выжить в экстремальных условиях, когда сохраняешь разум. Люди редко в жизни сталкиваются с экстремальными условиями, чтобы себя проверить. Благодаря такому опыту я узнала, что могу держаться, могу соображать, это порадовало.

Поняла, что я везучая. Мой срок оказался не таким огромным. Я не столкнулась с жестким прессингом со стороны сотрудников колоний и СИЗО.

Мне кажется, это происходило потому, что я дала себе зарок — не испытывать ни к кому ненависти. Изначально не делать негативных выводов про них. И знаете, я думаю, что они на подсознательном уровне чувствуют, исходит от нас агрессия к ним или нет. И “слушая” этот посыл, они отвечают тем же, несмотря на свои убеждения, которые могут быть совершенно иными. Ко мне относились хорошо. Вообще важно сказать, что в системе есть разные люди. Там не все плохие. Хотя, конечно, есть и те, кто творит всю эту жесть, и они не заслуживают доброго слова. Но я верю, что важно изначально не транслировать негатив. Делись улыбкой, и она к тебе вернется, как в той детской песенке.

Есть одна показательная история о том, что в системе есть люди, которым на нас не все равно, и они, если могут, стараются сделать что-то хорошее. У моей дочки 15 июля день рождения. Я подала заявление на длительное свидание с ней на 14 июля, чтобы мы могли провести сутки вместе. От завхоза пришел ответ, что свидание будет все-таки 7 июля. Ну что ж поделать. Через пару дней она снова уведомила меня о переносе даты — на этот раз на 12 июля. Потом через пару дней она опять говорит, что дату окончательно изменили, и это случится пятого июля. И вот я иду подписывать бумаги на свидание, смотрю, а в них указана дата — 14 июля! И это все сделал один человек, который понимал мою ситуацию и все-таки поставил столь важную для меня и моей дочки дату. Так, ее день рождения мы провели вместе. Это было большое счастье обняться с Машей.

НОВАЯ ЖИЗНЬ И НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ

Уехав, я обрела свободу. После освобождения я год была в Беларуси, но морально очень устала. Чувствовала себя даже физически плохо, потому что там живешь в постоянной атмосфере страха. Я поняла, что больше так не могу, и уехала. Тем более, я хотела, чтобы у моей дочки было будущее. Сейчас я не вижу предпосылок к счастливым переменам в Беларуси. Мы не знаем, как повернется жизнь, но объективно в Европе у моей дочки есть шанс на красивую счастливую жизнь. Конечно, я скучаю по дому, скучаю по своей даче — мое место силы, именно туда я сразу поехала, как вышла из колонии. Но я приняла решение уехать, и теперь меня ждет новая жизнь. И в этой новой жизни меня ждет что-то другое, не менее интересное. Например, путешествия, я много где не была и так хочу показать этот мир своей дочке, и теперь у меня есть эта возможность. В этом и заключается жизнь — каждый новый день подарит что-то новое и интересное.  

Главное, что я вынесла после двух с половиной лет заключения: я перестала придавать значение мелким неурядицам. Если что-то получается не так, как я хотела, ну и ладно, получится в следующий раз. Я здорова, в твердой памяти — все будет хорошо.

Свое настроение мы делаем сами.