.png){kind=small}
.png){kind=small}
.png){kind=small}
Как не терять связь с реальностью, и как совершаются подвиги каждый день. Приводим выдержки из большого интервью Натальи. Полную версию можно посмотреть на нашем ютуб-канале.
Как не терять связь с реальностью, и как совершаются подвиги каждый день. Приводим выдержки из большого интервью Натальи. Полную версию можно посмотреть на нашем ютуб-канале.
Перед тем, как погружаться в воспоминания, пару слов о том, как ты сейчас себя чувствуешь.
Безусловно, чувствую себя лучше, хотя моя борьба не окончена - например, я здесь продолжаю бороться за своих домашних животных. Но я очень оптимистически смотрю на это, знаю, что они скоро будут у меня.
Супер, не сомневалась в твоём боевом духе. Расскажи, в скольких местах заключениях ты побывала за это время?
В четырёх. Жодино, Володарка, Гомель (колония) и Могилёвская тюрьма.
Насколько там отличались такие базовые вещи, как режим дня?
В самих тюрьмах, Жодино, Володарка, Могилёв, они схожи. Подъём, один час прогулки, еда три раза в день. В Могилёве ещё три раза в день надо было убирать камеру: сразу после подъёма 15 минут, в обед и вечером по 10 минут. Мы убирали и в Жодино, и на Володарке, конечно, но дневных уборок там не было. Целый день ты предоставлен практически сам себе, ты можешь читать книги, если нет каких-то запланированных мероприятий по типу досмотра. В Могилёве он ко мне применялся необычно часто. Хотя заключённых не проверяют раз в неделю, женщин тем более. Начиная с вещей… Перетряхивают все вещи, матрас, подушку. Заканчивая личным досмотром с раздеванием.
А что там можно было три раза в день убирать? Как это выглядело вообще?
Я делала видимость, что я хожу с тряпкой (смеется) А так… те же самые места протирала, водила рукой, подметала раз в день комнату, раз в день тоже мыла с хлоркой, а остальное - пыль протирала.
А тебе выдавали какие-то предметы для этого? Или надо было из своих всё делать?
Перчатки у меня были свои. Кстати, по поводу перчаток у меня были претензии к колонии ИК-4 в Гомеле. Когда я приехала туда, нас поместили в карантин, был составлен график дежурств. Большая группа, человек 16. Надо было мыть и саму комнату, и коридоры с добавлением хлорки. У меня были куплены новые перчатки, но они были изъяты при досмотре. Я сказала, что я это отказываюсь делать, так как у меня нет средств защиты, но они давили до последнего, даже с начальником колонии был разговор.
Вопрос, что там убирать, остается открытым :)
Но смотри, я была не согласна убирать голыми руками, но все остальные были же согласны. Вот этот вопрос меня интересует. Почему остальные не видят в этом нарушения прав? Почему остальные воспринимают это как норму? Мне это не понятно.
К вопросу нормы. Режим: вставать в 6 утра и ложиться в 10 вечера, как быстро ты почувствовала к нему привыкание?
У меня с этим проблем не было. До тюрьмы мне никогда не было сложно встать вместе с будильником. А в тюрьме – ты ждёшь того момента, когда можешь принять горизонтальное положение. Потому что присесть, опереться спиной, разгрузить спину в течение дня невозможно. Ты сидишь целый день, как гвоздик, нигде нету спинки: ни на скамейке, ни на кровати, кровать тоже находится на каком-то расстоянии от стены. Поэтому ждёшь десяти часов, отбоя, и с наслаждением ложишься, засыпаешь, по возможности.
Сидеть, как гвоздик – это такой же вариант давления.
Всё предусмотрено для того, чтобы было неудобно. Ширина этой скамейки - я специально замерила – 14 см. Вот на этих 14 см ты сидишь! У меня не было линейки, у меня был листочек в клеточку, вот благодаря ему я сделала такой замер. Везде обитые железные уголки, и в ШИЗО (Прим. – штрафной изолятор), и в карцере, и в ПКТ (Прим. – помещение камерного типа). Это, опять же, для того, чтобы было неудобно. Если ты сядешь – ты чувствуешь холод железяки. Эти железяки острые, угловатые, вставая или проходя мимо, можно поцарапаться. Отсутствие горячей воды. Когда здесь (Прим. – в Швейцарии) рассказываю, что душ был один раз в неделю, люди не понимают, как это. Для них этот факт – это уже что-то сверхъестественное и непонятное. Как? Почему? Даже если человек законно осуждён, то почему ему не дать воды. Система беларусского наказания направлена не на перевоспитание, а на принудительное, так сказать, исправление.
Для европейцев это вообще непонятные вещи. Как это ощущалось для вас? Это ведь мир, живущий по своим законам. Как вы про это думали?
Я очень часто про это говорила или напоминала – меня наказали отсутствием свободы, а не лишением каких-то человеческих условий содержания. Нигде не написано, что мне не положена горячая вода или что я должна испытывать холод. Мне это было ясно,, но ясно было и то, что я ничего не могу изменить в этот момент, доказать. Поэтому оставалось принимать и выживать.
А есть какие-то вещи, к которым ты так и не смогла привыкнуть?
Это отсутствие корреспонденции, писем. И хоть я это приняла, но всегда была возмущена тем, что мне говорят неправду. Ко лжи я никогда не могла привыкнуть, меня всегда это возмущало и возмущает сейчас. Я в этом вижу цель своей борьбы: общество без лжи. Это развитое общество, в сторону демократического, хотя идеального общества нету. Ложь присутствует на всех уровнях управления тюрьмами. И ещё до момента осуждения, сам процесс ведения дела, когда тебя обвиняют в том, чего ты никогда не делала, не доказывая 100% твоей виновности… И судья принимает это, несмотря на возмущение адвоката, приводимые доводы. О чем это говорит? О том, что общество диктаторское, другими словами это не назовёшь. Человека можно осудить по сфальсифицированному обвинению и упрятать за решётку на несколько лет.
Но ты ведь предпринимала какие-то активные действия. И как тебе это удавалось в таких условиях?
За период пребывания в Гомеле я написала семь жалоб, и все они были признаны необоснованными. И даже самая большая и самая важная для меня, по неоказанию медицинской помощи, пришла с ответом, что нарушений не обнаружено. Мне надоела ложь оперативников, мне всё надоело, и я приняла решение. В ШИЗО утром и вечером приходят с проверкой. Помощник начальника колонии обходит все камеры. Ты должна представиться и сделать доклад: осуждённая Наталья Херше по статье… и т.д. И мне пришла гениальная идея: я буду сдавать доклад, но по-своему, не торопясь, чётко и выразительно. То есть этот доклад растягивается на несколько минут, и они, бедные, стоят и нервничают, они же хотят побыстрее это всё пройти. Сначала они спрашивали, не заболела ли я. Нет, у меня все замечательно, всё хорошо. С того момента я так всегда сдавала доклад.
У меня многие спрашивали, не потеряла ли я ощущение времени в карцере. Когда меня туда привели, я не знала что это такое. Единственное, чем я себя успокаивала, что если мне будет плохо, мне окажут медицинскую помощь, что, в принципе, потом оказалось неправдой. Но я была морально настроена. Моральный настрой очень многое значит и влияет на твое физическое состояние тоже. Когда ты полностью уверен в том, что ты делаешь, нет ни грамма сомнения, ты идёшь до конца. Ты понимаешь, что ты в тех реалиях, которые есть, и улучшить их никак не возможно.
Чтобы не чувствовать себя подавленной, я была занята работой в своей голове. Я вспоминала всю свою прошедшую жизнь, я вела в своей голове разговоры с людьми, с моими родными и близкими, я себе представляла моё будущее, я представляла, чтобуду делать, когда выйду, представляла, чтомогла бы изменить в своём прошлом. Я вспоминала свой детский альбом, некоторые фотографии, и передо мной они были так реалистичны. Я закрывала глаза и вспоминала всё, вплоть до мягкой травы под ногами, яркого солнца, платья, которое на мне было, мельчайшие подробности. Я фактически ощущала присутствие меня взрослой в том детском моменте. Возможно, это было что-то из разряда медитации, но тогда мне это очень помогало. на положительных моментах.
В Гомеле, когда я ещё шила гражданскую одежду, день был такой: утром в 06:00 подъём, 15 минут, чтобы ты переоделась, заправила кровать, почистила зубы и вышла.
Потом шла проверка, потом ты ещё заходишь на минут 10-15 в отряд, и потом по радио объявляют, каким сменам выходить на завтрак. На работе два раза в течение 6 часов у нас пауза маленькая была. На обед все снова строятся и шеренгой входят в лагерь.. Если это первая смена, то ты около 3 часов уже в отряде. И там начинаются разные мероприятия: магазин может быть в этот день, баня, разговор с психологом, раза четыре в день есть специальные мероприятия «вектор», когда ты сидишь в большом помещении и смотришь телевизор, выпуск местных новостей.
Приходишь в отряд – это как? Ты же не можешь прийти и лечь на кровать? Или прийти погулять?
Нет, конечно. Ты приходишь, у тебя есть определённое время (около часа-полутора), когда ты можешь чай, кофе попить, но это небольшое помещение, где розетки четыре на 120 человек. Уже создается толпа, куча чашек, места нету, поэтому по очереди. Если тебе жарко и надо пойти помыться, то только в умывальнике. И если это время прошло, то ты уже не имеешь права зайти на кухню. Ты можешь быть наказан. А если ты по каким-то объективным причинам не смог сделать свои дела, ты спрашиваешь разрешения у начальника отряда. Опять же, нельзя мыть голову без разрешения начальника отряда. Я была свидетельницей того, как одни закладывали других: «А вот она голову помыла не спросивши!» И это был повод для того, чтобы наказать человека.
Полное интервью с Натальей Херше – на нашем Youtube канале
Перед тем, как погружаться в воспоминания, пару слов о том, как ты сейчас себя чувствуешь.
Безусловно, чувствую себя лучше, хотя моя борьба не окончена - например, я здесь продолжаю бороться за своих домашних животных. Но я очень оптимистически смотрю на это, знаю, что они скоро будут у меня.
Супер, не сомневалась в твоём боевом духе. Расскажи, в скольких местах заключениях ты побывала за это время?
В четырёх. Жодино, Володарка, Гомель (колония) и Могилёвская тюрьма.
Насколько там отличались такие базовые вещи, как режим дня?
В самих тюрьмах, Жодино, Володарка, Могилёв, они схожи. Подъём, один час прогулки, еда три раза в день. В Могилёве ещё три раза в день надо было убирать камеру: сразу после подъёма 15 минут, в обед и вечером по 10 минут. Мы убирали и в Жодино, и на Володарке, конечно, но дневных уборок там не было. Целый день ты предоставлен практически сам себе, ты можешь читать книги, если нет каких-то запланированных мероприятий по типу досмотра. В Могилёве он ко мне применялся необычно часто. Хотя заключённых не проверяют раз в неделю, женщин тем более. Начиная с вещей… Перетряхивают все вещи, матрас, подушку. Заканчивая личным досмотром с раздеванием.
А что там можно было три раза в день убирать? Как это выглядело вообще?
Я делала видимость, что я хожу с тряпкой (смеется) А так… те же самые места протирала, водила рукой, подметала раз в день комнату, раз в день тоже мыла с хлоркой, а остальное - пыль протирала.
А тебе выдавали какие-то предметы для этого? Или надо было из своих всё делать?
Перчатки у меня были свои. Кстати, по поводу перчаток у меня были претензии к колонии ИК-4 в Гомеле. Когда я приехала туда, нас поместили в карантин, был составлен график дежурств. Большая группа, человек 16. Надо было мыть и саму комнату, и коридоры с добавлением хлорки. У меня были куплены новые перчатки, но они были изъяты при досмотре. Я сказала, что я это отказываюсь делать, так как у меня нет средств защиты, но они давили до последнего, даже с начальником колонии был разговор.
Вопрос, что там убирать, остается открытым :)
Но смотри, я была не согласна убирать голыми руками, но все остальные были же согласны. Вот этот вопрос меня интересует. Почему остальные не видят в этом нарушения прав? Почему остальные воспринимают это как норму? Мне это не понятно.
К вопросу нормы. Режим: вставать в 6 утра и ложиться в 10 вечера, как быстро ты почувствовала к нему привыкание?
У меня с этим проблем не было. До тюрьмы мне никогда не было сложно встать вместе с будильником. А в тюрьме – ты ждёшь того момента, когда можешь принять горизонтальное положение. Потому что присесть, опереться спиной, разгрузить спину в течение дня невозможно. Ты сидишь целый день, как гвоздик, нигде нету спинки: ни на скамейке, ни на кровати, кровать тоже находится на каком-то расстоянии от стены. Поэтому ждёшь десяти часов, отбоя, и с наслаждением ложишься, засыпаешь, по возможности.
Сидеть, как гвоздик – это такой же вариант давления.
Всё предусмотрено для того, чтобы было неудобно. Ширина этой скамейки - я специально замерила – 14 см. Вот на этих 14 см ты сидишь! У меня не было линейки, у меня был листочек в клеточку, вот благодаря ему я сделала такой замер. Везде обитые железные уголки, и в ШИЗО (Прим. – штрафной изолятор), и в карцере, и в ПКТ (Прим. – помещение камерного типа). Это, опять же, для того, чтобы было неудобно. Если ты сядешь – ты чувствуешь холод железяки. Эти железяки острые, угловатые, вставая или проходя мимо, можно поцарапаться. Отсутствие горячей воды. Когда здесь (Прим. – в Швейцарии) рассказываю, что душ был один раз в неделю, люди не понимают, как это. Для них этот факт – это уже что-то сверхъестественное и непонятное. Как? Почему? Даже если человек законно осуждён, то почему ему не дать воды. Система беларусского наказания направлена не на перевоспитание, а на принудительное, так сказать, исправление.
Для европейцев это вообще непонятные вещи. Как это ощущалось для вас? Это ведь мир, живущий по своим законам. Как вы про это думали?
Я очень часто про это говорила или напоминала – меня наказали отсутствием свободы, а не лишением каких-то человеческих условий содержания. Нигде не написано, что мне не положена горячая вода или что я должна испытывать холод. Мне это было ясно,, но ясно было и то, что я ничего не могу изменить в этот момент, доказать. Поэтому оставалось принимать и выживать.
А есть какие-то вещи, к которым ты так и не смогла привыкнуть?
Это отсутствие корреспонденции, писем. И хоть я это приняла, но всегда была возмущена тем, что мне говорят неправду. Ко лжи я никогда не могла привыкнуть, меня всегда это возмущало и возмущает сейчас. Я в этом вижу цель своей борьбы: общество без лжи. Это развитое общество, в сторону демократического, хотя идеального общества нету. Ложь присутствует на всех уровнях управления тюрьмами. И ещё до момента осуждения, сам процесс ведения дела, когда тебя обвиняют в том, чего ты никогда не делала, не доказывая 100% твоей виновности… И судья принимает это, несмотря на возмущение адвоката, приводимые доводы. О чем это говорит? О том, что общество диктаторское, другими словами это не назовёшь. Человека можно осудить по сфальсифицированному обвинению и упрятать за решётку на несколько лет.
Но ты ведь предпринимала какие-то активные действия. И как тебе это удавалось в таких условиях?
За период пребывания в Гомеле я написала семь жалоб, и все они были признаны необоснованными. И даже самая большая и самая важная для меня, по неоказанию медицинской помощи, пришла с ответом, что нарушений не обнаружено. Мне надоела ложь оперативников, мне всё надоело, и я приняла решение. В ШИЗО утром и вечером приходят с проверкой. Помощник начальника колонии обходит все камеры. Ты должна представиться и сделать доклад: осуждённая Наталья Херше по статье… и т.д. И мне пришла гениальная идея: я буду сдавать доклад, но по-своему, не торопясь, чётко и выразительно. То есть этот доклад растягивается на несколько минут, и они, бедные, стоят и нервничают, они же хотят побыстрее это всё пройти. Сначала они спрашивали, не заболела ли я. Нет, у меня все замечательно, всё хорошо. С того момента я так всегда сдавала доклад.
У меня многие спрашивали, не потеряла ли я ощущение времени в карцере. Когда меня туда привели, я не знала что это такое. Единственное, чем я себя успокаивала, что если мне будет плохо, мне окажут медицинскую помощь, что, в принципе, потом оказалось неправдой. Но я была морально настроена. Моральный настрой очень многое значит и влияет на твое физическое состояние тоже. Когда ты полностью уверен в том, что ты делаешь, нет ни грамма сомнения, ты идёшь до конца. Ты понимаешь, что ты в тех реалиях, которые есть, и улучшить их никак не возможно.
Чтобы не чувствовать себя подавленной, я была занята работой в своей голове. Я вспоминала всю свою прошедшую жизнь, я вела в своей голове разговоры с людьми, с моими родными и близкими, я себе представляла моё будущее, я представляла, чтобуду делать, когда выйду, представляла, чтомогла бы изменить в своём прошлом. Я вспоминала свой детский альбом, некоторые фотографии, и передо мной они были так реалистичны. Я закрывала глаза и вспоминала всё, вплоть до мягкой травы под ногами, яркого солнца, платья, которое на мне было, мельчайшие подробности. Я фактически ощущала присутствие меня взрослой в том детском моменте. Возможно, это было что-то из разряда медитации, но тогда мне это очень помогало. на положительных моментах.
В Гомеле, когда я ещё шила гражданскую одежду, день был такой: утром в 06:00 подъём, 15 минут, чтобы ты переоделась, заправила кровать, почистила зубы и вышла.
Потом шла проверка, потом ты ещё заходишь на минут 10-15 в отряд, и потом по радио объявляют, каким сменам выходить на завтрак. На работе два раза в течение 6 часов у нас пауза маленькая была. На обед все снова строятся и шеренгой входят в лагерь.. Если это первая смена, то ты около 3 часов уже в отряде. И там начинаются разные мероприятия: магазин может быть в этот день, баня, разговор с психологом, раза четыре в день есть специальные мероприятия «вектор», когда ты сидишь в большом помещении и смотришь телевизор, выпуск местных новостей.
Приходишь в отряд – это как? Ты же не можешь прийти и лечь на кровать? Или прийти погулять?
Нет, конечно. Ты приходишь, у тебя есть определённое время (около часа-полутора), когда ты можешь чай, кофе попить, но это небольшое помещение, где розетки четыре на 120 человек. Уже создается толпа, куча чашек, места нету, поэтому по очереди. Если тебе жарко и надо пойти помыться, то только в умывальнике. И если это время прошло, то ты уже не имеешь права зайти на кухню. Ты можешь быть наказан. А если ты по каким-то объективным причинам не смог сделать свои дела, ты спрашиваешь разрешения у начальника отряда. Опять же, нельзя мыть голову без разрешения начальника отряда. Я была свидетельницей того, как одни закладывали других: «А вот она голову помыла не спросивши!» И это был повод для того, чтобы наказать человека.
Полное интервью с Натальей Херше – на нашем Youtube канале
.png){kind=small}
.png)
.png)
